VIP-test. Евгений Ройзман: Особенности национального бездорожья

Борец с наркоторговлей, основавший фонд «Город без наркотиков» и депутат Государственной Думы РФ четвертого созыва. Издатель и поэт, предприниматель и собиратель икон и картин. Почетный член Российской академии художеств и член Союза писателей России.

Понимая, что нельзя объять необъятное, и как человек окончательно испорченный автомобилями, я решил рассказать о Ройзмане-автомобилисте. Ведь кроме всего прочего Евгений Вадимович еще и чемпион России по трофи-рейдам, мастер спорта, неоднократный призер и победитель Урал-трофи.

Toyota Land Cruiser 100 един в двух лицах. Кроме респектабельной серии VX, Toyota выпускала и утилитарные GX, и совсем уж простые STD с виниловым салоном и ручными стеклоподъемниками. Версии STD и GX получили собственный индекс — 105.

Дело было еще осенью, Евгений Вадимович охотно согласился на встречу, но... буквально на следующий день ему пришлось с головой уйти в решение вопроса по делу Егора Бычкова...

Да и о том, что наша сегодняшняя встреча все же состоится, стало ясно только вчера.
— Я сейчас в фонде, перезвони мне ближе к вечеру, — говорит Евгений Вадимович.
Хорошо, только когда же у него вечер начинается? Сейчас на часах 20:05. Набираю через два часа.
— Перезвони минут через десять, пожалуйста, я милицейскую машину из сугроба вытаскиваю.
Он еще и эвакуаторщик, или как это в армии называлось — водитель дежурного тягача?!
Третий звонок оказался удачным.

Внешне машины 105-й серии отличаются бамперами не в цвет кузова и пятой дверью. У VX ее створки разделены по горизонтали у 105-х — по вертикали. Технических нюансов больше. Спереди, в отличие от независимой подвески сотки, — мост. Мотор только дизель, причем атмосферный, коробка только механическая. Знающие люди утверждают, что у сотки и стопятки разные рамы, с иными точками крепления и потому не взаимозаменяемые.

Мы с фотографом сидим на втором этаже старинного здания, где располагается фонд «Город без наркотиков». Жизнь кипит. Входят и выходят люди, на ходу решая, «будет автобус или не будет», где проводить спартакиаду и другие вопросы. Какие-то телевизионные журналисты, по разговору не местные, оставив в холе камеру и штатив, пошли подкрепиться до ближайшего киоска. Я смотрю на эту камеру и уже начинаю волноваться: неужели опять не получится. Евгения Вадимовича мы ждем больше часа. Он в курсе, что мы здесь, но сейчас идет оперативка. Сидим, не ропщем, тем более, что чаем напоили. Лишь бы все состоялось.

Наконец Евгений Вадимович зовет к себе в кабинет и первым делом показывает коробочку из потертого оргстекла, в которой находится моделька трехдверного «Ленд Крузера» семидесятки.
— Друг сделал точную копию моей гоночной машины, — с гордостью говорит он.
У «Ленд Крузера» срезана задняя часть крыши, отчего он напоминает пикап. Трофи-рейдеры, как называл их Иннокентий Шеремет, таким образом боролись с лишним весом своих автомобилей.

Машинка в наклейках спонсоров и... грязи. Есть нынче у моделистов и бутафорская грязь. Шина от заднего правого колеса валяется рядом.
— Это мы однажды на трех колесах финишировали, — поясняет Евгений Вадимович. — Вот решили воссоздать этот исторический момент.

На всех «Ленд Крузерах» сотых серий (поставлявшихся в Россию) полный привод — постоянный, различия только в количестве блокировок. Бензиновые сотки могли принудительно блокировать лишь центр, роль межколесных блокировок играл трекшн-контроль. Дизельный VX обходился без него, но имел блокировку заднего дифференциала. На утилитарных стопятках чем дороже была комплектация, тем больше у нее было блокировок. На STD одна — естественно, центральная, на GX в комплектации R1 — две, а GX R2 мог блокировать все три дифференциала! В дополнение эта комплектация оснащалась еще и штатной электрической лебедкой Aisin 9000. Именно такую версию в 2001 году приобрел Евгений Ройзман.

«Полноразмерный» Land Cruiser 105 ждет нас на улице. Из-за огромных колес забираться в салон приходится, как в кабину грузовика. Подножки скользкие от налипшего на них снега. Снега вообще много, весь город им завален. Выезды со дворов и прилегающих территорий не расчищены, а то и просто перегорожены снежным бруствером, который оставил бульдозер.

— Мы сейчас напрямую будем выезжать, — говорит Евгений Вадимович, заводя мотор, после чего направляет машину через то, что летом было газоном, а нынче — снежная целина глубиной по колено.

Примерно на первой трети пути Land Cruiser замедляет ход, начинает трястись и слегка погружаться в снег. Аккуратно сдаем назад и повторяем попытку. Эффект практически тот же. С пятого раза, накатав колеи и, использовав силу инерции, внедорожник пробивает последний сугроб и вываливается на расчищенную дорогу.

Оглядываюсь назад: позади две борозды, которые в таком снегу мог оставить разве что армейский грузовик или трактор. Евгений Вадимович тем временем, не дожидаясь вопросов, начинает рассказ об этом автомобиле.

— На самом деле это максимально простая машина — вот эта сотка. У нее вообще ничего лишнего нет. Простой атмосферный дизель, с которым не делается ничего. Сюда можно поставить турбину и интеркулер, но в этом случае теряется ресурс. Вообще эти двигатели ходят до миллиона, у меня она прошла 300 тысяч. Но мало того, в 2005 году на Урал-трофи эта машина шла как техничка, и она прошла всю спортивную трассу! Это фантастическая вещь, на 66-х не всегда пролезают.

— Но в болота-то она не совалась? — недоверчиво спрашиваю я.
— По той же трассе. На Урал-трофи гонка развивается и уходит дальше, эта машина шла за гонкой. Андрюха Павлов, они раньше сами гонялись и со временем их лучшим экипажем в России признавали, так вот, он за рулем этой машины везде и проехал, вслед за гоночной.

У этой машины есть ряд очень серьезных плюсов именно по неприхотливости. Представь себе: у меня машине 9 лет. Не было ни одного случая в жизни, чтобы я ее не завел. Ни одного! Все эти годы она стоит на улице, я ее не щажу, она знает, что легкой жизни у нее не было, нет и не будет. Хотя разговоры идут: солярка такая, солярка сякая, перемерзает.

— Вы ее просто с ключа заводите?
— А ты думал с ручки что ли? — восклицает Евгений Вадимович.

— Нет, я имею в виду предпусковой подогреватель.
— Нет, ничего не стоит. У меня есть способ, готов поделиться со всеми автомобилистами. Даже когда она сутки простоит при −40, я ее завожу. В машине ездит одеялко. Приехал, чувствую — уже за −30. Поддавливает. Я открыл капот, кинул одеялко на двигатель, чуть-чуть подоткнул. Утром вышел, снял одеялко и завел машину.

Вообще заводить свою машину — это уровень водительского класса. Не может у профессионального водителя не завестись машина! Это нонсенс.

— Здесь из переделок шноркель, колеса, что еще изменили? Подвеску нарастили?
— Просто стоят большие колеса, спортивные амортизаторы, кажется, Kayaba, спортивные пружины.

— Рулевой демпфер еще цветастый такой, красивый виднеется.
— А, это. Ты знаешь, интересная штука. На спортивных машинах его иногда вообще снимают. Представляешь, я на спортивной машине однажды вплоть до последних двух сезонов ездил без гидроусилителя.

— Бицепсы, наверное, накачали?
— Не бицепсы, я думаю, что шею повредил. Повернуть колеса невозможно, особенно на спущенных шинах.

Рулевой демпфер устраняет колебания управляемых колес и поглощает энергию удара колеса о препятствие, сохраняя целыми руки водителя. Кенгурин не выступает за пределы стального бампера, он вообще составляет с ним единое целое. Евгений Вадимович говорит, что техосмотр проходит легко.

— Какой расход с такими огромными колесами.
— Расход? У нее небольшой расход. По городу, если не выделываться, литров 15, по трассе, если не выделываться, из 13-ти не вылезает. Бак 96 литров, при любых раскладах его хватает на километров 650-700. В отличие от бензиновых, она двигателем воду не набирает, ни при каких обстоятельствах. И мосты в этом плане тоже очень надежные — сутки по воде можно ехать.

— У вас что-то стоит на сапунах мостов?
— Да, отводы есть. Но когда ты ездишь по воде долго, там все равно образуется водно-масляная эмульсия, и те, кто за своими машинами следит, должен, конечно, время от времени мосты разбирать, сливать, менять. У нас были ситуации, когда гонку на несколько суток загоняют в болото. Едешь на первой пониженной в течение долгого, долгого времени, по уши в грязи. Но это — Toyota, это надо понимать. Это какой-то невероятный запас прочности. На самом деле здесь все обслуживание — это своевременная замена масла.

— Тем не менее, тойотовцы перестраховываются. Межсервисный пробег — десять тысяч, у новых дизелей — вообще пять.
— Понимаешь, ты можешь купить «Тойоту» и ничего этого не знать. Ну, забудешь поменять масло, ну, и будешь так ездить. По крепости, по надежности с ней сравнится только старый Gelandewagen, на которых Bundeswehr ездил. Я видел, как их в трофи использовали — фантастическая по надежности машина! Есть у этого «Ленд Крузера», конечно, свои такие... не могу сказать недостатки...

— Особенности.
— Да. Дело было в деревне, брат у меня куда-то поехал. Грохот такой стоит за воротами. Я говорю: «Это что, у нас трактор угнали?». А оказывается, это моя машина. Но к ней привыкаешь. Она мне вообще как дом.

Благодаря иной форме стальной бампер значительно увеличивает угол въезда, практически полностью открывая передние колеса.

— Я так понимаю, Land Cruiser 200 вас не интересует.
— Неа. Все равно ты привыкаешь, что впереди должен быть мост.

— Получается, что все, альтернативы уже нет, ну разве что тот же Gelandewagen.
— А зачем? Смотри, вот этой машине, как я уже говорил, 9 лет. Спортивная машина у меня была 93-го года, и до 2009-го я на ней выступал и выигрывал. Эти машины долговечные, с ними ничего не делается, они не гниют. И у меня к этой машине просто уважение.

— Хорошо. Есть еще такая Toyota Mega Cruiser. Знаете? Там просвет 420 мм, задние колеса управляемые — японский Hummer.
— Знаешь, я видел его. Но мне кажется, он тяжелый.

— Тяжелый.
— Даже для машины экспедиционной вопрос веса — это вопрос номер один. Мы когда свой ТР-2 готовили, конечно, многое повыкидывали. Но это же не прототипы, сильно не наоблегчаешь. Резать ничего нельзя, титановые каркасы и кенгурятники запрещены. Такая машина бывает по 1900 кг, это с двумя лебедками, со всеми чудесами. И это оптимальный, замечательный вес. Все, что тяжелее уже не то.

— В нашем регионе так исторически сложилось, что на внедорожных соревнованиях используют в основном УАЗы и «Тойоты». И в народе популярно мнение, что эти машины — эталоны проходимости. Но если смотреть репортажи о соревнованиях, проходящих в западных регионах России, там можно увидеть Jeep Wrangler или Cherokee, Land Rover Defender очень популярен.
— Первый Урал-трофи выиграли на УАЗике. После этого все давай себе УАЗики подбирать. Но УАЗ — это чудовищная машина! Просто чудовищная! И все, кто купили себе УАЗики, — это жертвы недобросовестной рекламы. Двигатель с 35-го года не менялся! Тот, кто садит в них армию, — это изначально преступники. УАЗик страшная машина, она ломается всегда, ломается неожиданно, ломается все! Правда, есть и положительные моменты. Если у тебя есть при себе молоток, кувалда, деревянные клинья, то ты его починишь. Но ломается все время, то двигатель греется, то еще что. Ну, сделали они УАЗ «Патриот» — не получилось ничего. Там надо какие-то вещи делать принципиально новые, принципиально иные.

А на соревнованиях это выглядит следующим образом: тяжелейшая гонка, все финишировали, сидят у костра, готовятся к отбою, выпивают водку, кто чем занимается. В это время все, кто едут на УАЗиках, раскидывают машину до основания, снимают коробки, лежат под ней всю ночь, а в семь утра начинают готовиться к старту.

Toyota Prado семидесятка не ломается вообще. Вова Кальнин, он один из лучших механиков по Тойотам, рассказывал: самая малообслуживаемая машина — это «Прадики», и старые, и новые. Я спрашиваю: «Почему?». Он говорит: «Такое ощущение, что по ней надежность рассчитывали, как на «Ленд Крузерах», а вес у него значительно меньше».

Что касается «Ленд Роверов», они начинали все эти внедорожные выезды. У них клуб в Питере.

— Олег Майоров ездит на «Ленд Ровере»...
— Олегу Майорову за это платят. Ему будут платить за УАЗик — он будет разговаривать за УАЗик. Но Леха Макаров, человек незаинтересованный и честный, рассказал, как они на полюс холода на веревочке тащили этот Land Rover. Когда они на «Тойотах» проехали все от начала до конца, Land Rover они дотащили на веревочке. Но это страшная тайна, коммерческая.

— Евгений Вадимович, вы большой знаток иконописи, а как относитесь к размещению икон в автомобиле? У вас, я вижу, на панели ничего нет.
— Если человеку приятно и комфортно, ну почему нет. Человек видит: Иисус Спаситель, Богородица, Иоанн Предтеча или Николу еще ставят. А у меня, если что здесь и будет стоять — компьютер с GPS-ом, куда будут залиты карты.

Еще при встрече мы выказали желание помесить снег, но вариантов, где это можно качественно сделать, у нас не было.
— Да что мы снега или грязи в родном городе не найдем! — уверенно ответил Евгений Ройзман и привез нас к... ТЮЗу.
Кроме площадок, заваленных снегом, здесь есть еще и два пролета ступенек, тоже заваленных снегом. Их и будем штурмовать.

— Иногда надо отпускать руль, она сама находит траекторию, — говорит Евгений Вадимович.

— Ну, а из колеи в таком случае может выбросить?
— Нет, нет. От скорости зависит, ты же знаешь, как ты едешь. Интересный момент: с первой гонки в сезоне ты еще дорогу не читаешь, а вот с третьей, с четвертой ты не успеваешь отдавать себе отчет, но ты совершенно четко знаешь, что в эти колеи упасть нельзя, что по этим колеям только диагоналями. Ты видишь глину и понимаешь, что сейчас машина прилипнет к этой глине или ты понимаешь, что ты по ней пройдешь.

Способов много, но вообще лучше ехать задним ходом. Машина более маневренна. Причем я раньше, когда ездил задним ходом, разворачивался и смотрел назад через стекло. Но потом одна девчонка меня научила ездить по зеркалам. Она по ним ездила и парковалась идеально! И научила меня, я ей так благодарен.

На первую площадку мы заехали в три приема, снова накатав колеи и используя разгон. А вот следующий лестничный пролет пришлось брать со старта с места. Разогнаться уже негде.

Несмотря на большие «лапти» Land Cruiser часто останавливается и начинает зарываться в снег. Даже три блокировки и понижающая передача не всегда помогают. Евгений Вадимович делает все с чувством и расстановкой, то играет сцеплением, имитируя работу противобуксовочной системы, то, уже почти заскочив на площадку, оставляет на спуске задние колеса, чтобы они стащили машину вниз, не дав ей закопаться.

Каждый раз, когда рвем с места на подъем, передней оси приходится несладко. Будь бампер стандартный, давно бы уже расколотили его о ступеньки.

— Есть ощущение, что, когда въезжаем, удар по передней подвеске?
— Смотри, когда ты ездишь на мостах, у тебя задача —не заезжать на препятствия одновременно двумя колесами — это правило. Ты должен по одному колеса заводить. Но у нас такая ситуация, только в лоб. А это не удар, это нормальная работа пружин подвески. Оно замерзшее еще все немножко. Зима.

Под очередной «не удар», рев мотора и шум трансмиссии берем вторую высоту! Войдя в азарт, Евгений Вадимович съезжает вниз и начинает утюжить сугробы разного калибра. Другие лестничные марши расчищены лучше, и Toyota биг-фут берет их играючи. Прохожие уже начали нас снимать на мобильные телефоны, но тут дворник ТЮЗа прервал наши off-road покатушки, перегородив дорогу своим большим скребком.

— Человек делом занят, а тут какие-то дурачки носятся! — резюмирует Евгений Ройзман.

Мы меняемся с ним местами. Спинка водительского кресла сильно наклонена назад. Евгений Вадимович ростом 193 см, а салон сотки не такой уж и большой, особенно по нынешним временам. Но менять регулировки я не стал. Опасаясь скребка дворника, делаю пару кругов по еще не совсем вспаханной снежной целине и выбираюсь на забитые пробками дороги.

— Евгений Вадимович, как вы пришли в трофи и триал?
— Благодаря Володе Рыкшину. Мне триал-то на самом деле очень нравится, даже больше, чем трофи. Трофи мне не нравилось на выезде. Допустим, в Питере — у них там другие законы. Они со старта загоняют всех в болото — и все. Этап чемпионата России был, Тосненские болота, там три армии утонуло!

А те гонки, что проводились у нас, они универсальные такие. Там обязательно тяжелые болота, тяжелые броды, какой-нибудь торфяник, скальные участки, горы. У нас гонки очень интересные. И у нас всегда были скоростные участки! Всегда!

Гонка требовала напряжения. А там тупая работа. Тебя спустили в болото, и ты, как последний идиот, там плюхаешься. Но тоже есть своя прелесть...

— А с Рыкшыным что случилось?
— Да ну запил, что.

— Теперь вы не ездите на соревнования, почему?
— В том году мы выиграли последний раз открытие сезона. Последние годы вообще выезжали на открытие сезона, показывали какой-нибудь фокус — ну выигрывали и обратно заезжали. Подряд три открытия сезона выиграли.

В этом году я уже продал машину спортивную. А взял ее Серега Васильев, который в «Автодоре», челябинский гонщик. Он знал эту машину — и он ее взял. Мне деться было некуда, музей надо открывать, фонд, кризис, денег нет. У меня было ощущение, что я друга продал.

Телефон Евгения Ройзмана звонил с завидной регулярностью.

— Вам не кажется, что, когда Рыкшин с Майоровым все это «внедорожное движение» начали, это стало очень модным, а теперь эта мода прошла?
— Нет, там немножко не так. Дух пропал. На первых гонках обязательно был приз Тeam spirit. Там друг другу помогали. А когда начали участвовать москвичи, питерцы, у них были большие гонорары. Больше спорта туда добавили, и это выглядело уже немножко по-другому. Многие перестали ездить.

— А еще ведь этот вид спорта с каждым годом все дорожал и дорожал. Машины все серьезней строились.
— Да. Особенно ТР-3 — прототипы. Но знаешь, кто сам строил машину, кто сам не вылезал из гаража, у тех особых проблем не было, а кто покупал, там, конечно...

— Андрей Красилов со своими квадроциклами не подорвал командный дух джиперов? Ведь многие потом на квадрики пересели.
— Он первый, и долгое время единственный, с нами ехал все гонки. На самом деле квадрики — вещь очень азартная.

— Квадроцикл дешевле подготовленного внедорожника и он, по сути, уже готовый. А еще он легкий.
— Не, их готовят все равно. Ставят и лебедку, и то, и се. Готовят всерьез. Но квадрики более травматичны, чем автомобиль. По болотам они могут идти легче машины, но, когда начинается ну что-то уже настоящее...

Возвращались с «Суперстроя». Крутой такой откос, мы ходом на него запрыгнули. Квадроциклист готовится на этот откос въезжать, смотрим, поехал. И тут квадрик встал на дыбы, и он головой как бахнулся назад, позвоночником еще, квадрик на него. И лежит. Шлем раскололся, но хоть живой. Все, кто на квадриках — все бились.

— А чемпионом вы в каком году стали?
— Да я не помню, наверное, сезон 2002-го года. Я был чемпионом в команде, потом был чемпионом... это был открытый чемпионат Азии, потом был открытый чемпионат... Евразии, — смеется. — Но для меня самым интересным был чемпионат России. По триалу выигрывал этапы чемпионата России.

Но вообще самое приятное — что мне удалось выиграть Урал-трофи. У меня эта гонка такая непростая была. Мы несколько раз заезжали в призеры. Со Стихиным гонялись. Три раза подряд Стихин выиграл, потом Женька Павелин. Очень сильные гонщики. Но Стихин-то, он безбашенный, а Павелин, он очень думающий. Ну не удается выиграть — и все, ну не удается! Уже вроде все нормально, нет, какая-нибудь ерунда: то заблудимся, то еще что. И я в 2005 году уже уперся, последний Урал-трофи выиграл. Очень доволен.

Плавность хода «Ленд Крузера» с такими катками очень хороша. Даже несмотря на спортивную подвеску, машина катится мягко. Не чувствует она и скользкие трамвайные рельсы, широкие покрышки просто не проваливаются в снежную ложбинку, по которой они проходят. Главное — не зацепить кенгурином припаркованные справа на дороге автомобили. Жмусь ближе к идущему параллельно со мной трамваю. Надо же, мы сидим практически на одной высоте с его пассажирами!

Механическая коробка с длинным рычагом, несмотря на приличный пробег и возраст автомобиля, работает четко. Вот только выше третьей передачи в плотном городском потоке подняться не получается. Зато можно ощутить, как машина, даже стоя на снежной каше, слегка провернув колесища, бросается вперед. Тут тебе и отменное сцепление с дорогой, и большая тяга, реализуемая колесами.

— Перейти в другую дисциплину автоспорта, скажем, в ралли, как Макаров, не желаете? — продолжаю выпытывать я.
— Ралли — это интересно. Меня Саня Доросинский звал. Но это надо раллийную машину, ее надо готовить, этим надо жить, а у меня фонд отнимает столько.

Почему вообще трофи? Я же гонялся раньше, пробовал и ипподром, много разного. В трофи можно ездить не тренируясь. Там нет таких скоростей, чтобы убиться. Ну, свалиться можно под откос.

Вот смотри, чтобы начать ездить, начать чувствовать машину, тебе нужно ее в узел завязать, хотя бы один раз. Нужно поездить на машине в режиме соревнования, в запредельных режимах. Пока ты не перевернулся на своей машине, ты никогда не поймешь ее запаса устойчивости. А перевернувшись, ты совершенно точно будешь знать, что ты имеешь право делать, а чего не имеешь. Я раз переворачивался в начале гонки на УАЗике. Через капот.

Лежу, вылезти не могу, ремни не дают. Слышу, как из бака бензин льется. У меня 120-литровый бак, причем по моему недогляду еще и полный! Ну, зачем 120 литров бензина на триале?! Еще какие-то придурки с сигаретами бегут ко мне смотреть, что случилось. Но все обошлось. Первым делом клемму с аккумулятора скинули, чтобы обесточить машину. А потом, когда меня поставили на колеса, выправили, я в ходе соревнований перевернулся еще несколько раз, но уже через борт.

Или есть такая фишка, все гонщики знают, когда болота тяжелые — ездят на спущенных колесах. Просто в лепешку спускают. Все из машины выходят, машина разгружается, и штурман с пилотом идут машину поддерживают.

Самые разные чудеса. Допустим, ты въезжаешь в брод. Если брод не проверен, штурман выскакивает из машины и бежит вперед. И одна из главных его задач — чтобы ему в гидрокостюм, сюда вот, — Евгений Вадимович показывает где-то на уровне груди, — не залилась вода. Иначе утонет нафиг! — смеется. А штурманы еще отчаянный народ-то такой.

Если брод проверен и штурман сидит рядом с тобой, то ваша задача — открыть двери, чтобы максимально быстро в машину забежала вода. Пока вода не набежала, машину может поднять и опрокинуть, особенно если течение. Куча случаев!

Вода сливается сама. Плюхается, конечно, какое-то время. У нас был случай на гонке Заха по Челябинской области, по Аю — вверх по течению. В горах выпал снег, начал таять. И представляешь, полгонки ты сидишь в воде, у тебя ручка переключения скоростей в воде, ноги ты свои не видишь, вода захлестывает через капот. И вот тогда я узнал, что УАЗик набирает воду всем, что у него есть. Через храповик, через все сапуны. У него полный двигатель воды. Но он, правда, едет еще какое-то время на этой эмульсии.

Евгений Ройзман — мужик харизматичный. Ему бы в боевиках сниматься. Играть таких героев-одиночек, уставших, но идущих до конца, потому как заменить их некому.

Слушать рассказы Евгения Вадимовича о внедорожных приключениях можно бесконечно, но вот уже бесшумно открываются железные ворота, запуская нас на внутренний двор музея «Невьянской иконы». Будем надеяться, что с офф-роудом Евгений Вадимович не завязал окончательно. Ну а если окончательно, что ж, в «Городе без наркотиков» он нужнее.

Автор: Константин Георге.
Фотограф: Николай Ковалевский.