Вячеслав Брозовский: Заигрывание с народом тормозит экономику

После ухода из свердловского правительства Вячеслав Брозовский на пять недель отправился в Китай. За это время он посетил десятки заводов и фабрик и, кажется, теперь совершенно точно знает технологию «китайского чуда»: максимум госинвестиций в инфраструктуру и промышленность, минимум социальных обязательств.

— Если смотреть на Китай глазами человека с опытом в бизнесе и во власти, в чем главная причина столь мощного развития экономики?
— Они не заигрывают с народом. Они поняли, что сегодня идет экономическая революция. Государству для этого нужна инфраструктура. У нас же регулярно проходят выборы, а потому президент и премьер вынуждены выдвигать какие-то социальные инициативы, а не развивать эволюционным путем экономику. У меня такая же ситуация была на городском уровне в Березовском. Вы думаете, что я под выборы строил новую дорогу или завод? Нет, я ремонтировал школы, детские сады, давал бесплатный проезд пенсионерам к дачам. Я был вынужден тратить деньги на социальные льготы, чтобы они пришли и проголосовали. Один из знакомых директоров сказал мне, что для России есть один выход — монархия.

— В Китае почти монархия, точнее их политический строй на Западе считают отсталым. Тем не менее показатели страны свидетельствуют о его эффективности. В чем сила?
— В государственной политике. Они очень много строят инфраструктуры — дороги, электро- и энергомощности. Там сегодня промышленность вытесняет агрокультуру. Они за счет государства активно возводят новые фабрики и заводы, которые потом сдают в аренду предпринимателям. Основной критерий — объем производимой продукции. Например, если ты на фабрике в 3 тыс. кв. м выпускаешь товаров больше, чем на $100 млн, то не платишь за аренду ни копейки.

— Выходит, социальная функция сводится к тому, что у народа просто есть где работать?
— Повторю, там нет демократического заигрывания с людьми. Их развивают социально, через работу, а не раздают им деньги просто так. Я всегда говорил, что, если мы будем вкладываться в инфраструктуру, то сможем потом гораздо больше зарабатывать. А заработав, сможем тратить деньги на социалку.

В Китае фантастическими темпами строят платные автобаны и скоростные железные дороги. Из одного города в другой на машине мы ехали 2 часа 40 минут, а поездом — лишь 1 час 40 минут. Причем все понимают, что транспортная инфраструктура нужна прежде всего для быстрого распределения и движения товаропотоков. В Китае кластерная экономика, там очень сильна производственная кооперация. Составные элементы какого-нибудь высокотехнологичного продукта делают в разных городах, потом быстро свозят на сборку — и товар готов.

— Судя по вашему настроению, BROZEX готовится стать крупным импортером китайских товаров.
— У нас была стратегия, направленная на внутренний рынок. Это своего рода патриотизм. На Китай мы смотрели как на экспансионный рынок. Например, в нашем ассортименте примерно 10% приходится именно на китайские товары. Но есть крупные компании, которые на 100% закупаются там. Это достаточно опасный процесс — мы собираем свои деньги, увозим их туда, а в результате наше производство не развивается. Для меня самая главная цель — привезти оттуда технологии.

— Но ведь, по сути, чисто китайских технологий не существует.
— Я же не буду воровать у немцев? Китай мне нравится тем, что они копируют технологии, а затем производят станки. Именно поэтому мы покупаем станки не в Германии, а в Китае. Их качество уже весьма хорошее.

— А наше станкостроение кончилось?
— К сожалению, это так.

— Известно, что вы собираетесь запустить производство печей. Но на рынке уж есть очень крупный производитель — «Термофор». Как будете конкурировать с ними?
— Они в Новосибирске, а мы тут.

— Они по всей стране продают...
— Пускай продают. Мы дома — это наш рынок. Уверен, что сможем сделать хорошую печку. Будем заходить на рынок за счет цены. По моим прикидкам, маржа «Теормофора» 40%, а с учетом логистики остается 20-22%. Дистрибуция у меня есть, вся клиентская база есть. Главное — выпустить качественный продукт. И тогда мы точно сможем успешно продавать печи в Свердловской области.

— Зачем вообще ввязываться в производство, если можно просто квалифицированно перепродавать?
— Соглашусь с вами, что это не всегда оправданная стратегия. Не все производственные активы (у нас их семь) удачны. Производство сухих смесей и красок — это успешные проекты. Но есть металлообработка (например, делаем узлы для электровозов), которая прибыль не приносит. Есть производство поликарбоната. Кстати, именно на нем обкатывали китайскую тему. Купили оборудование и стали делать. Мы смотрим на рынок, пытаемся понять, что активно развивается. Печки — пока инвестиционный проект.

— Но тот же поликарбонат или сухие смеси по сути своей расходники, а печки покупают надолго.
— Это, кстати, заблуждение. Мы разговаривали с маркетологами, которые делали исследования для «Термофора». По их словам, в России около 30 млн дачных владений. В среднем печь живет 10-15 лет. Около миллиона штук ежегодно заменяют, плюс есть новое строительство — еще около миллиона. Таким образом, рынок составляет 2-3 млн печей.

— И зачем производить печи на Урале, если можно завозить из Китая готовые? Или они не умеют их делать?
— Умеют. Но для меня этот проект своего рода патриотический акт. Особенно после того, как я увидел их производство. Если мы сможем развить дистрибуцию и проект отлично пойдет, то, возможно, часть печей станем закупать там.

— Как вы искали предприятия?
— В интернете, на выставках. Или просто по наитию.

— Есть мнение, что русских предпринимателей в Китае не любят, поскольку объемы закупок маленькие, платежи не всегда в срок. Именно поэтому они предпочитают работать на внутренний или европейский рынки. Это так?
— В Китае есть крайне некачественные товары, средние и очень хорошие. Мы берем среднего качества. Но когда мы приезжали на фабрики, где производят очень качественную продукцию, то нам прямо говорили, что для них наш рынок не очень интересен. Приоритет — Европа и США. Они не считают Россию перспективным рынком. Мне было обидно.

Мы сейчас думаем о том, стоит ли возить энергосберегающие лампы или нет. Я объехал пять ведущих заводов. У них минимальная партия — сто коробок, а по максимальной партии нет ограничений. И при этом за объем практически не дают скидок.

Наша мечта — не просто перепродавать, мы хотим производить. Но есть такие производственные циклы, которые нам просто невыгодно тут создавать из-за высокой заработной платы. Средняя зарплата в Китае — 1,5 тыс. юаней (6,3 тыс. руб.). И за эти деньги они работают по 12 часов. Плюс у них очень развита кооперация. Например, если я сегодня буду заказывать в России коробку, то на согласования уйдет пара недель (цена, размеры и т.д.). Если же я с утра зайду с деньгами к китайцу, то к вечеру товар будет готов. Нам приходится делать, например, для производства краски, все самим, поскольку нереально выстроить технологическую цепочку, включив в нее несколько сторонних предприятий. В России, по сути, нет нормальной производственной кооперации.

Фото: Николай Ковалевский