— Мы же здесь только ради одного собрались? — за несколько минут до начала заседания государственный обвинитель обменивается несколькими словами с адвокатом журналистки Елены Глушковой. Скоро ее приведут в зал.
— Да, это главное, — улыбается адвокат. Он понимает, что наказание, которое предложит прокурор для обвиняемой, во многом определит будущее решение суда.
Государственный обвинитель попросил для бывшего заместителя главреда «Интерфакса» 8 лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима.
Елена Глушкова обвиняется по ч. 4 ст. 111 УК РФ (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего). 19 февраля 2012 года она дважды ударила ножом спящего Михаила Смирнова, с которым прожила последние 12 лет и которого считала своим мужем. Он тоже был журналистом, актером екатеринбургского театра «Волхонка». Суд пытался найти логику в ее поступке. Понять, что могло заставить женщину взяться за нож среди ночи. Причин оказалось несколько.
Отношения между Еленой и Михаилом были напряженными. Они часто ссорились, потому что Михаил сидел без работы. Положение усложнялось тем, что из-за мужа Елена не могла уснуть по ночам. Несколько лет назад на Михаила напали и ограбили. Ударили по голове. С тех пор время от времени он испытывал головные боли. Часто кричал во сне. Разбудить Михаила, по словам Елены, было сложно. Поэтому в ту ночь она взялась за нож, но только чтобы «уколоть» им спящего. Но не рассчитала (адвокат заявил, что Елена была без очков, а зрение у нее плохое) и убила. При этом обвиняемая утверждает, что была абсолютно трезва.
— Таким необычным способом я пыталась разбудить Михаила, — пытается объяснить Елена причину своего поступка.
Последними словами мужчины были: «Больше я не буду мешать тебе спать». После этого Елена и правда уснула, а Михаил истек кровью и скончался. Когда приехала скорая, было уже поздно.
По словам обвиняемой, тогда она не поняла, что Михаил умер по ее вине. Убивать его она не хотела. Глушкова все списывает на «состояние сильного эмоционального возбуждения» и долгие ночи, когда из-за криков мужа она не могла нормально спать.
Однако прокурор считает иначе: Елена прекрасно отдавала себе отчет в своих действиях той ночью. И вообще — «имела умысел».
— Глушкова имела умысел убить Смирнова. Когда она взяла в руки нож, не могла не понимать, к каким последствиям это может привести, — прокурор почти не смотрит в материалы дела. Говорит по памяти, уверенно и четко проговаривая каждое слово. — Она нанесла два удара холодным оружием, оба были нанесены в один промежуток времени в жизненно важный орган. Удар проникающий. Психолого-психиатрическая экспертиза показала, что в момент совершения преступления Глушкова не находилась в состоянии аффекта. Она прекрасно осознавала последствия своих действий. Была вменяема.
Гособвинитель абсолютно уверен в своей правоте. На его стороне результаты сразу нескольких сложных экспертиз, в том числе из института им. Сербского. А там врачи ошибаются редко.
Отец погибшего Юрий Смирнов перед тем как прийти в суд, нашел старые записи сына. В них оказались стихи Михаила. Одно из них называлось «Я люблю жизнь». Он прочитал несколько строк, увлекся. Начал читать дальше. О том, что мы все еще в суде, напоминает только герб на стене.
— Это был близкий вам человек. Как мне не вспомнить Сент-Экзюпери, который сказал: «Мы в ответе за тех, кого мы приручили». Разве Мишина жизнь заслуживала такого финала? — начал отец погибшего Юрий Смирнов. — После Миши осталось несколько стихотворений. Одно из них называется «Что я люблю»... Он заканчивает это стихотворение фразой «Я люблю жизнь». Вы его этой жизни лишили. Этому нет оправдания.
Закончив читать, Смирнов обращается к Глушковой. Вернее, к ее совести. Советует Елене просить прощения не у него, а у Михаила.
— После того как вы ударили его ножом, он сказал: «Больше я не буду тебе мешать спать». Он не сказал «никогда», потому что не знал, что произносит последние слова в своей жизни. Вы знали, как он крепко спал. Возникает вопрос: какой же должна была быть сильной боль, от которой он проснулся? Вы просите у нас прощения за то, что остановили Мишину жизнь. Что я могу сказать? Просите прощения у Миши. Простит он вас или нет, нам судить не дано, — закончил свое выступление отец Михаила.
В своем последнем слове Елена Глушкова все же вновь обратилась к родителям погибшего, прося у них прощения. Тоже цитировала Сент-Экзюпери.
— Я сама мать и могу представить себе ту боль, которую вы испытали, — начала Глушкова. — Я тоже потеряла любимого человека, и моя боль усиливается сознанием собственной вины в том, что произошло. Я хочу сказать, что то наказание, которое я сама назначила себе, страшнее всего. Это всегда останется со мной. «Мы в ответе за тех, кого мы приручили». Я приручила к себе Михаила, а потом поступила в отношении него предательски. Я хочу сказать, что всегда чувствовала ответственность за наши отношения. Сейчас очень сожалею, что не рассказывала вам о каких-то вещах, узнав которые, вы бы, возможно, мне помогли.
Глушкова просит «милости». Человек в клетке, которого судят за хладнокровное убийство почти родственника, редко говорит так красиво и гладко. «То наказание, которое я сама назначила себе, страшнее всего», — повторяет обвиняемая. Кажется, она с трудом удерживается от того, чтобы не начать говорить стихами, как отец ее мужа, и не пуститься в рассуждения о высшем, небесном суде, перед которым суд человеческий — ничто, но вовремя останавливается. Обращается к суду, который — вот он, здесь, на земле:
— Уважаемый суд, я понимаю, что наказание за тяжкое преступление должно быть жестким, иначе смысл суда и наказания теряется, — продолжает Елена Глушкова. — Я прошу проявить милосердие в отношение меня. Не ради меня самой. Я не проявила милосердия в отношении погибшего, поэтому не знаю, могу ли я требовать милосердия по отношению к себе. Я прошу ради моих родителей, чтобы у них была хоть какая-то надежда дождаться того момента, когда я выйду на свободу.
Суд примет решение уже завтра в 10 часов утра.
все ж написано