Отжималы: за 0,5 квадратных метра жилья просят 800 тысяч

Василий Густелев — из города Урая. Его дед перед смертью продал матери трешку на Сиреневом бульваре в Екатеринбурге. Но не всю, поскольку небольшую долю у него перед этим отсудила последняя жена. Она доказала, что один из взносов за квартиру под конец дедовых дней она внесла сама. Совместно нажитое в браке имущество суд поделили пополам и Людмиле Васильевне досталась 1/85 доля от квартиры общей площадью 58 кв.м — чуть больше полуметра.

У Людмилы Васильевны поладить с новым семейством не вышло, так что, чем скандалить из-за своего жилого квадратного недометра, она его продала. Точнее, даже РАСпродала: по 1/255 доли квартиры теперь принадлежит Константину Каюрову, Олегу Новоселову и Игорю Ходыреву.

Три этих уважаемых господина имеют полное право проживать в квартире. Если, конечно, не распорядятся выгодно своим имуществом. Ведь жить на таком ничтожно малом клочке квартиры невозможно, а вот, продав долю владельцу остальной жилплощади, можно заработать тысяч даже по пятнадцать.

Но жадные господа поступили по-своему. Они, не разуваясь, вселились в квартиру — а точнее, на новую двуспальную кровать — и заявили, что продавать свои жалкие доли не собираются, а вот эта комната их вполне устраивает.

— Купите нам такую же комнату — и мы съедем, — говорит хозяевам квартиры главный жилец, Игорь Ходырев. Главный он потому, что старше остальных, сам ведет все переговоры, а еще он директор риелторской фирмы «Пегас», где работает вся троица.

«Такую же комнату» риелторы оценивают в 800-1200 тысяч рублей.

— Точнее, — говорят, — не скажем, надо ходить, смотреть...

Многочисленное семейство Густелевых называет трех крепких мужчин квартирными рейдерами. Ситуация, когда, уцепившись за крохотную долю квартиры, «черные риелторы» создают жильцам невыносимые условия и вынуждают их продать им остальную часть квартиры за бесценок, — такое сейчас не редкость.

— Ну какие они рейдеры? — улыбается мне за чашкой кофе невозмутимый Василий. — После того как вся эта история завертелась, я в интернете насмотрелся, что такое квартирные рейдеры. Например, один начинает красить стены токсичной краской. Прямо поверх обоев. «Я, — говорит, — ремонт затеял!» А потом просто уходит из квартиры, жильцы же всем этим дышат. Наши ребята ведут себя тихо, дежурят по одному — по двое в своей комнате. Чтобы постоянно кто-то из них в квартире был. Ну и мы дежурим — вчера отец со сватом ночевали, сегодня я пойду. Уедем в Урай — кто-нибудь из знакомых тут будет жить.

Квартира вообще ждала Васиного брата. Он женился, и после свадебного путешествия молодая семья должна была въехать сюда. Но на следующий день после свадьбы заявились «соседи». Вещей у них в квартире никаких нет, всю мебель из комнаты хозяева вынесли. Они там ничего не делают, только трещат по телефону.

— У нас же есть документы, подтверждающие намерение дедовой жены продать свою долю за 200 тысяч рублей, — рассказывает Василий. — По закону, это мы должны ее у нее купить, ведь отказа от нас она не получала. Выходит, максимум, на что я влетаю из-за этого цирка, — 200 тысяч рублей. Но за эти деньги я должен хотя бы повеселиться.

Ольга Крутикова, председатель комиссии УПН по этике:

— Ограничить их право собственности мы не можем, вы же понимаете. Комиссия по этике тут бессильна. Они действуют от имени физлица, а не фирмы — члена УПН. А закон, как мы знаем, не запрещает физическому лицу иметь недвижимость в любом количестве. Чтобы разобраться в этом деле, необходимы документы. И чем полнее будет пакет документов, тем яснее будет картина. Другое дело — если действительно окажется, что эти люди окажутся недобропорядочными и имеет место, скажем, вымогательство, — мы не хотим их видеть в рядах УПН. Так что будем работать.