— Вчера стало известно о том, что с поста заведующей Уральским филиалом ГМИИ им. Пушкина уходит Кристина Горланова. Более того, после этого руководство филиала опубликовало открытое письмо, в котором тоже заявило об уходе. Как вы можете прокомментировать эти события?
— Ситуация следующая: я ни одного заявления, кроме заявления Кристины, не видела и не подписывала. Что касается Кристины, она сейчас в Москве. Мы с ней сегодня встретимся и поговорим. Лично мне очень жаль, что она уходит — она профессионал. Поверьте, это не мое желание: все версии, что я прочитала вчера в интернете, это чушь.
Я думаю, что коллегам из Уральского филиала, которые в знак протеста это делают, следует перестать светиться, выдержать время немножко и понять, что происходит дальше, прежде чем делать громкие заявления.
— То есть к работе Горлановой у вас нет каких-то вопросов или претензий?
— Нет.
— А почему она приняла решение уйти?
— Она уходит по собственному желанию. У нее есть предложения из других институций, где зарплаты значительно больше — музей такого не может на сегодняшний день позволить. Поэтому я не могу ей ни в коем случае препятствовать. Я считаю, что это плохо — удерживать людей, если они хотят уйти.
В этой ситуации мне бы очень хотелось ее сохранить как минимум как человека, который оказывает влияние на политику филиала. Мы придумаем, как это сделать.
| Кристина Горланова руководила Уральским филиалом Пушкинского музея с 2020 года. В 2023 году она стала приглашенным куратором программы арт-резиденций Нижегородской области. |
— Есть ли у вас человек, который мог бы занять место Кристины на должности руководителя филиала?
— Да, его мне порекомендовала сама Кристина — мы с ним сегодня встретимся. Он пока не дал согласия, поэтому его имя я пока называть не буду.
— Как вы видите дальнейшее развитие филиала?
— Главная проблема — это здание. Сейчас мы ведем переговоры с областью и городом. Нам хотят помочь местные обеспеченные люди, которые заинтересованы в сохранении Уральского филиала. Мы, безусловно, сохраним программу современного искусства и добавим классическое искусство. Все-таки для Пушкинского музея показывать только современное — это как показывать только одну ногу. Но я считаю (и с моей точкой зрения согласны многие коллеги), что современное искусство — это важнейший спектр развития общества, это язык, на котором говорит молодежь.
Я очень надеюсь, что Уральский филиал займет достойное место среди других филиалов музея. Мы сейчас готовим программу развития. Мы хотели бы объединить все филиалы в некую единую систему.
Например, Северо-Кавказский филиал делает потрясающий фестиваль «Аланика». Мне бы хотелось, чтобы люди ездили на него так же, как на «АрхСтояние». Для нас важно, чтобы этот фестиваль звучал на всю страну и за ее пределами.
Екатеринбург тоже способен не вариться в своем уральском «бульоне», а делать что-то значимое для страны в целом. Мне эта повестка важна, и мне бы хотелось, чтобы культура объединяла страну.
То, что сейчас происходит, мне кажется, напоминает феодальную усобицу — очень хочется это ликвидировать.
— Если говорить о крупных всероссийских (и даже мировых) мероприятиях, то стоит вспомнить, что в Екатеринбурге проводилась Уральская индустриальная биеннале. И ведущую роль в ее проведении занимал ГЦСИ. Но в этом году город остался без нее.
 Фото: архив 66.RU, Антон Буценко |
|---|
| Последний раз Уральская индустриальная биеннале проходила в 2021 году. По графику она должна была состояться в этом году, но ее отменили. |
— Насколько я понимаю, Алиса Прудникова, которая была главным человеком в процессе создания Уральской биеннале, сейчас работает в «ГЭС-2» и хочет сохранить ее за собой. Мы этот вопрос активно обсуждаем, потому что мы тоже страшно заинтересованы в возобновлении Уральской индустриальной биеннале и возвращении ей того значения, которое было до недавнего времени.
Сейчас любое действие любой государственной институции представляется части общества как злонамеренное и уничтожение всего хорошего, доброго, светлого. Это не так.
У нас очень сложная ситуация. Художник свободен, когда он стоит перед холстом. Никто не может ему диктовать, что делать, кроме его музы. Но мы живем в стране, ведущей СВО. То, что у нас на государственном уровне не установили соответствующую цензуру, говорит только о том, что государство у нас очень терпеливое. Потому что многие вещи в такой ситуации цензурируются просто на уровне государственных институтов и правоохранительных органов.
Ну какой-то разум должен быть. Люди гибнут — это всех касается… Хватит мериться амбициями — нам страну надо поднять, вернуть людям нормальную жизнь. А искусство — это один из факторов нормальной жизни России.
Художник может и должен высказываться не только на политические темы. Очень многие вопросы гораздо актуальнее — в том числе включение в общество людей, прошедших боевые действия. Мы никогда не занимались проработкой этих травм, а ведь это очень серьезно.
Мы можем делать вид, что мы живем в мире розовых пони, но это не так. У нашей страны есть те, кто нам противостоит. Это нормально — так всегда было. Зачем делать вид, что сейчас как-то по-другому, я не понимаю.
— Возвращаясь к ситуации с Уральским филиалом, вы не думали, что сейчас вся эта история может привести к тому, что он просто закроется?
— Я понимаю, что сейчас испытывают коллеги Кристины в Екатеринбурге — это их выбор. Я не могу на него влиять. Но я этого [их ухода] не хочу.
Последнее, чего бы мне хотелось, — это закрытие филиала. Если это произойдет, это будет мой личный провал как руководителя.
